Дело было лет двадцать назад. Я почти каждый день ловил рыбу на “домашнем” озере недалеко от дома. Плотва, карась, красноперка и окунь проявляли прекрасную активность изо дня в день и о какой-то другой рыбе я даже не помышлял. Я знал, что в озере водится также и щука, но в то время ловля щуки казалась мне каким-то тайным ремеслом, коим владеют только избранные, поэтому сама мысль начать ловить щуку мне в голову не приходила. Использовал я всего две насадки - хлеб и навозного червя. Причем, на червя клевал окунь и карась, а на хлеб - плотва и красноперка. В процессе изучения водоема, я обнаружил несколько ям, где можно было на червя поймать карпа и канального сомика, которые, несмотря на то, что клевали редко, очень выгодно отличались размерами от любой другой рыбы, пойманной мной в озере. Были на озере мелководные участки, ограниченные стенками тростника, которых я старательно избегал ибо ничего, кроме мелочи плотвы там не ловилось. Однажды вечером я, как обычно, взяв удочку, пришел на озеро. Все облюбованные мной места были заняты другими рыбаками. Свободными оставались только мелководья. Без особого энтузиазма я подготовил снасть и принялся ловить. Поскольку в качестве наживки я взял хлеб, который, как я уже писал выше, привлекал, в основном, плотву и красноперку, на меня обрушился такой клев мальков этих рыб, что я оставил удочку на берегу и пошел искать альтернативную наживку. Вырвав несколько пучков травы на берегу, я нашел парочку земляных червей подходящего размера, насадил на крючок и забросил. Неподвижность поплавка без какой-либо надежды на поклевку действует очень удручающе. Подождав около двадцати минут и не видя никаких перспектив, я уже думал отправляться домой, когда увидел легкое покачивание поплавка из стороны в сторону. Я присмотрелся внимательнее, чтобы убедиться не показалось ли мне это, когда поплавок, наклонившись немного, набирая темп, стал уходить в сторону тростника. Я подсек и, почувствовав сопротивление рыбы, начал вываживание, осмотрительно не позволяя ей уйти в заросли. Очень сложно передать словами охватившее меня чувство, когда на поверхности воды, в метре от моих ног, показалось зеленовато-серебристое тело моего первого в жизни линя.